Татьяна Петровна уехала из Москвы осенью 1941 года в эвакуацию и долго не могла привыкнуть к маленькому городу на Урале, где она поселилась.
«Зачем я уехала из Москвы, бросила театр, друзей?» – часто думала она.
Когда она стала выступать в концертах для раненых в госпиталях, которые были в этом тихом городке, она успокоилась. Город даже начал ей нравиться, особенно когда пришла зима и выпал снег. Постепенно она привыкла и к городу, и к чужому дому. Маленький дом стоял на холме у реки на самом краю города. Сразу за домом начиналась берѐзовая роща, где всѐ время кричали галки. Старик Потапов, хозяин дома, умер через месяц после того, как Татьяна Петровна поселилась в его доме. Теперь в доме остались только она, еѐ маленькая дочь и старуха нянька.
Татьяна Петровна знала, что у Потапова есть сын, который сейчас где-то на фронте, он моряк. На письменном столе в кабинете Потапова стояла его фотография. Когда Татьяна Петровна смотрела на фотографию, ей всѐ время казалось, что она где-то его встречала, очень давно. Но где? И когда? Зимой стали приходить письма на имя старика Потапова. От сына. Татьяна Петровна складывала их на письменном столе около фотографии. Однажды Татьяна Петровна распечатала полученное письмо.
«Милый мой старик, – прочитала Татьяна Петровна. – Пишу тебе из госпиталя, куда попал после ранения. Но ты не волнуйся. Я часто вспоминаю тебя, папа, наш дом и сад, город. Всѐ это очень далеко сейчас, как будто на краю света. Когда я закрываю глаза, я вижу наш сад, белый от снега, расчищенную дорожку, что ведѐт к беседке. Вот я подхожу к двери, дѐргаю за верѐвку, звонит колокольчик, и я вхожу. В комнатах тепло. На рояле лежат ноты и горят свечи… Если б ты знал, как я люблю всѐ это теперь! Я вспоминал об этом в страшные минуты боя и защищал не только свою страну, но и этот маленький, самый дорогой для меня уголок – и тебя, и наш сад, и мальчишек нашего города, и берѐзовую рощу за рекой… Может быть, через месяц я выпишусь из госпиталя и приеду дня на два домой. Но точно ничего не знаю. Лучше не жди…»
Теперь Татьяна Петровна знала, что скоро может приехать сын Потапова и как ему будет тяжело узнать о смерти отца и увидеть в доме чужих людей и все совсем не таким, как он помнит и представляет. Она сама исправила колокольчик, сказала дочери, чтобы она взяла лопату и расчистила дорожку к беседке. Привезла мастера, который настроил рояль, нашла свечи и вставила их в подсвечники.
– Зачем ты трогаешь чужие вещи? – сказала матери Варя. – Мне не разрешаешь, а сама трогаешь?
– Потому что я взрослая, – ответила Татьяна Петровна.
Варя посмотрела на неѐ, и ей показалось, что мама совсем не похожа на взрослую. Она была похожа на ту девушку, которая потеряла хрустальную туфельку во дворце. Татьяна Петровна сама рассказывала Варе о ней.
Лейтенант Потапов ехал домой. Отпуск был короткий, а дорога длинная, дома ему придѐтся пробыть не более суток. Поезд пришѐл в городок днѐм. На вокзале его увидел начальник станции, старый знакомый их семьи, и рассказал, что старик Потапов умер, а в доме живут эвакуированные: певица из Москвы с дочерью и нянькой. Потапов стоял, отвернувшись к окну.
– Когда обратный поезд? – спросил он.
– Теперь только в пять часов утра.
Потапов вышел и пошѐл через город к реке.
«Опоздал, – думал он. – И теперь здесь всѐ будто чужое: и город, и река, и дом».
Он решил, что домой не пойдѐт, только пройдѐт мимо, посмотрит сад. Мысль о том, что в отцовском доме живут чужие, равнодушные люди, была ему невыносима. Лучше ничего не видеть, уехать и забыть о прошлом! Потапов подошѐл к дому уже в сумерки. Постояв, он осторожно открыл калитку, увидел расчищенную дорожку и пошѐл к беседке. Он стоял, сняв шапку, и думал:
«Ну как же это так?»
Потом он услышал шаги и оглянулся. К нему шла молодая женщина с бледным строгим лицом и пригласила в дом. Они подошли к двери, и Потапов услышал, как зазвенел колокольчик. Потапов вздохнул и вошѐл. Татьяна Петровна сразу провела его в кухню. Там он увидел знакомое полотенце и кувшин с водой. Вошла маленькая девочка, она принесла ему мыло.
– А кто же твоя мама? – спросил он улыбающуюся девочку.
– Она думает, что она взрослая, – ответила девочка и убежала.
Весь вечер Потапову казалось, что он живѐт в лѐгком сне. Всѐ в доме было так же, как до войны. Те же ноты лежали на рояле, те же свечи горели в подсвечниках, освещая маленький кабинет отца. Потом они пошли на кладбище, и Татьяна Петровна показала ему могилу его отца. Поздно вечером, сидя у рояля, Татьяна Петровна сказала Потапову:
– Мне всѐ время кажется, что я где-то уже видела вас.
– Да, может быть, – ответил Потапов. – Он посмотрел на неѐ, походил по комнате. – Но не могу вспомнить. – Он лѐг на отцовском диване в кабинете, но не мог уснуть.
Каждая минута в этом доме казалась ему драгоценной. В четыре часа утра в дверь постучали:
– Мне жаль вас будить, но вам пора вставать. Татьяна Петровна проводила Потапова на станцию. Когда подошѐл поезд, она протянула ему обе руки и сказала:
– Пишите. Мы теперь как родственники. Правда? Потапов ничего не ответил, только кивнул головой. Через несколько дней Татьяна Петровна получила от него письмо.
«Я вспомнил, конечно, где мы встречались, – писал Потапов, – но не хотел вам говорить. Помните Крым в двадцать седьмом году? Я шѐл по дорожке приморского парка и встретил девушку лет шестнадцати. Быстро и легко она прошла мимо меня, а я остановился и смотрел ей вслед. Я почувствовал тогда, что мимо меня прошла женщина, которая могла бы и разрушить мою жизнь, и дать мне огромное счастье. Это были вы. Я не мог ошибиться. Не знаю, почему тогда я не двинулся с места. Но я знал, что должен вас найти. С тех пор я полюбил Крым, где видел и потерял вас. Но судьба добра ко мне: я встретил вас. Если всѐ кончится хорошо и вам будет нужна моя жизнь, она, конечно, будет ваша…»
– Боже мой, я никогда не была в Крыму! – прошептала Татьяна Петровна. – Но разве теперь это может иметь какое-нибудь значение?
Она положила письмо и задумчиво смотрела в сад.
