На одной из улиц большого города в трѐхэтажном кирпичном доме жили две молодые девушки – художницы Сью и Джонси. В ноябре Джонси тяжело заболела. Она лежала неподвижно на кровати и смотрела через оконное стекло на стену соседнего кирпичного дома.
Однажды утром доктор вызвал Сью в коридор и сказал, что у еѐ подруги очень мало шансов поправиться. Она может победить болезнь, только если сама захочет жить. После ухода доктора Сью вошла в комнату Джонси. Она думала, что Джонси уснула, села к окну и начала рисовать. Вдруг она услышала тихий шѐпот и быстро подошла к кровати. Глаза Джонси были широко открыты. Она смотрела в окно и считала. Сью тоже посмотрела в окно. Там ничего не было.
– Что такое, милая? – спросила Сью.
– Три дня назад их было почти сто, – чуть слышно ответила Джонси. – Было очень трудно считать. А теперь это легко. Их осталось только пять.
– Чего пять, милая?
– Листьев на плюще. Когда упадет последний лист, я умру.
На все уговоры успокоиться, съесть немного бульона и уснуть Джонси продолжала говорить, что ей хочется увидеть, как упадет последний лист. Она устала жить, устала думать.
Сью рассказала всѐ старому художнику Берману, который жил рядом. Старик раскричался. На другое утро Джонси потребовала открыть окно. Сью устало согласилась. После проливного дождя и сильного ветра, продолжавшегося всю ночь, на кирпичной стене ещѐ виднелся последний лист плюща. Всѐ еще тѐмно-зелѐный у основания стебелька, но тронутый по краям желтизной, он храбро держался на ветке.
– Это последний, – сказала Джонси. – Я думала, что он упадѐт ночью. Он упадѐт сегодня, тогда умру и я.
День прошѐл, даже в сумерки они видели, как одинокий лист держится на своем стебельке.
Ночью опять поднялся северный ветер и дождь стучал в окно. Как только рассвело, Джонси велела поднять штору. Она долго лежала, глядя на лист. Потом сказала подруге: – Я была скверной девчонкой, Сью. Должно быть, этот последний лист остался на ветке, чтобы показать мне, какая я была гадкая. Грешно желать себе смерти. Дай мне бульона и молока. Через день доктор сказал Сью:
– Она вне опасности. Вы победили. Но я должен навестить старика Бермана. У него тоже воспаление лѐгких. Он очень слаб и надежды на выздоровление нет никакой.
В тот же день вечером Сью сказала Джонси:
– Берман умер сегодня. Он болел всего два дня. Утром первого дня швейцар нашѐл бедного старика на полу в его комнате. Он был без сознания. Обувь и вся его одежда промокли насквозь. Никто не мог понять, куда он выходил в такую ужасную ночь. Потом нашли фонарь, который еще горел, лестницу, кисти и палитру с желтой и зеленой красками. Посмотри в окно, дорогая, на последний лист плюща. Тебя не удивляет, что он не дрожит и не шевелится от ветра? Да, милая, это и есть шедевр Бермана. Он написал его в ночь, когда слетел последний лист.
